Он правил государствами. Завладевал умами правителей, внушая им мечты о безкрайнем могуществе и неограниченной власти. Так было с момента его смерти в ядерном огне развивающейся Кассидии, когда праоксюморонцы впервые поверили, что атомная бомба способна изменить ход войны.
Он жил вечно, перерождаясь в чудовищ и сея смерть. То, что принимали в средние века за чуму, часто оказывалось лучевой болезнью, когда он просыпался и выходил на поверхность.
Земля XX века с Хиросимой и прочими людскими играми с огнём дала ему достаточно пищи для повторного воплощения человеком. Услышав Слово, он затаился, но продолжал идти к своей цели - уничтожению Земли в глобальной ядерной войне.
Но никогда и ни у кого не видел он таких страшных глаз, как у того, кто стоял сейчас перед ним.
читать дальшеЭтот... Не поворачивается язык назвать его человеком, скорее всего, это и не человек вовсе. А кто - лучше не думать. Страшно. Кто бы это ни был, от его взгляда хочется спрятаться, убежать, но тело не отвечает на запросы мозга.
Гулко дышит над ухом Дарт Вейдер. Лучше бы задушил, только пусть уберёт этого не-человека.
- Криль Кэссиди, - с лёгким немецким акцентом произносит гитарист, откусывая пирожное. - Ну ты и чмо, Криль Кэссиди.
Дыхание Вейдера стало чаще и невыносимей. Но ещё страшнее было найти в себе силы заглянуть в глаза гитариста. Из голубых они стали серебристыми, и в них был космический холод Вечности. А тот продолжает, так же тихо, не повышая голоса:
- Ты что, ядерный демон, забыл меня? Ты хотел утащить мою душу в свой ад, но получил только души моих убийц. И твоих прислужников. Впрочем, ты б и не мог всех запомнить. Нас было 73, не считая людей.
Собравшиеся заметили, что происходит что-то неладное. Вместо того, чтобы возмутиться и вызвать охрану, Секир Мусалаев сдёрнул очки и принялся нервно их протирать. Делегат спокойно доедал пирожное, любуясь произведённым эффектом. Доев, вытер губы и пальцы полой пиджака Секира и кивнул Вейдеру. Тот напрягся, озоном запахло ещё сильнее.
- В-вы... откуда... знаете?.. - выдавил из себя Секир. - Н-не надо... здесь...
Но было поздно. Штаны его намокли, проплешина на затылке заблестела.
- Твой конец будет нелеп и ужасен, - IX-300 брезгливо отошёл в сторону и начал декламировать стихи.
Мы поймали Рыбу-Жопу,
Мы ловили на пурген.
На пурген поймали Жопу,
А на спиннинг Рыбу-Хрен.
Мы на лодке рассекали,
В наших путались сетях:
Рыбы-Сиськи, Рыбы-Пёзды.
Не рыбалка - просто страх!
Мы завялим Рыбу-Жопу,
Мы отварим Рыбу-Хрен,
Но найдём козла, что пролил
В нашу речку мутаген!
И пизды ему отвесим,
Как бы страшен ни был он,
Даже если это будет -
ПИЗДОСИСЬКОКЛИЗМОТРОН!!!
На глазах у всех Секир Мусалаев превращался в какую-то неведомую ё.х., осклизлую и светящуюся. Боба Фетт и второй барабанщик очертили сцену свечным воском, свечу воткнули в центр.
- Изыди, гнида!!! - возгласил Вейдер. Одновременно с этим гитарист надел на горящую свечу здоровую гайку и повернул. Раздался громкий хлопок, всё заволокло дымом. Кто-то в суматохе поднял стрельбу, но когда дым рассеялся, оказалось, что импровизированная сцена пуста, а стёкла выбиты.
- Сбежали, - вздохнула Настя. - А мне так понравился тот худенький гитарист. Симпатяша. И взгляд у него такой... пронзительный, как будто в самую душу заглядывает.
Древний Хтонический Саблезубый Ш-махер остервенело засаживал свой инструмент в недра Сергея Кириенко. Бывший премьер уже не стонал, а только булькал. В своём нынешнем облике он напоминал рыбу-каплю, страшно фонил и пачкал Ш-махера люминесцентной слизью.
- Мррразь, - ворчал Семикрасный. Как вчера всё хорошо начиналось: поул, удача... и сегодняшний облом. Хоть душу отвести на этом нечестивом порождении Ктулху.