Eternal Thrash: Паровоз-Анархия

[maryaxl]

На дворе стоял 2014 год.
Рихард Круспе сидел в кабине машиниста и смотрел в окно. За окном пролетали вороны, чайки, всякая скотобаза и Энди Дерис, завёрнутый в простыню.
- Чо смотришь? - гаркнул на ухо Лемми. - Наливай давай!
 - А разве можно пить на рабочем месте? - удивился Рихард.
 - В этом поезде можно всё, сынок, - усмехнулся Лемми.
Гитарист Rammstein достал из-под пульта бутылку Джека. Стаканы уже стояли на пульте в специальных подставках, защищавших их от падения.

После первого глотка стало теплее. Вместо Дериса за окном пролетел Шпак в растаманской шапочке. По соседнему пути просвистела электричка, из которой кто-то выпрыгнул на полном ходу.
 - Здесь тебе не Раммштайн, - сказал Лемми. - Здесь ещё хуже. Ходят всякие по вагонам, барахлом торгуют. Куда только компетентные органы смотрят? Разогнать их, что ли, к ёбаной матери?..
Рихард глотнул ещё виски. В кабине загорелась какая-то лампочка. С потолка внезапно свалился Микки Ди, взял бутылку, приложился к ней, поставил на место и залез обратно.
В кабину зашла очаровательная девушка. Лемми повеселел. 
 - Как тебя зовут, красавица?
 - Марго Босьё. Я играю в сбродище у герра Круспе и приношу ему чай. Рада знакомству с Вами, фельдмаршал.
 - Какой я тебе фельдмаршал? Просто Лемми.
Рихард вспомнил, что в поезде едет весь состав Emigrate. Чем они там занимаются, интересно? Небось в карты дуются по местной традиции? Он вспомнил, как они записывали часть песен в Седлецке, и Микко Сирен научил их играть в бодомского дурака на раздевание. В карты Рихарду категорически не везло, поэтому местные девчонки, подглядывавшие в окно, получили истинное эстетическое наслаждение.
Семафор впереди горел красным. Лемми начал тормозить. 
 - В чём дело? - поинтересовалась Марго.
 - Пропускаем Сапсан, - ответил Рихард. - Они здесь наглые, шастают не по расписанию. По идее их здесь вообще быть не должно, но вот откуда-то есть...
 - Э нет, сынок, тут не Сапсан, - перебил его Лемми и показал на соседний путь. Железнодорожное полотно было наполовину разобрано, шпалы валялись где ни попадя, а рельсы отсутствовали вообще.
Поезд остановился. Прямо перед ним лежало несколько шпал с разобранного пути. На рельсах сидел какой-то грустный человек. 
Лемми и Рихард вылезли из кабины и подошли к сидевшему на рельсах. Человек, увидев их, начал громко жаловаться на жизнь и на то, что ему никак не удаётся попасть под электричку, так как некий Шарнхорст спёр два километра рельсов. 
 - Шарнхорст? - удивился Лемми. - Это ж немецкий мать его линкор времён Второй мировой! Что за хуйню ты несёшь?
 - Это же Допплер, - сказал Рихард. - Я про него слышал. У него есть друг Маргаритис, и они вечно встревают в какой-то пиздец. Слышь, - обратился он к Допплеру, - помоги убрать шпалы с путей, а потом иди домой, и чтоб мы тебя тут больше не видели.
Допплер послушался, не переставая жаловаться на жизнь, Маргаритиса и Шарнхорста. Вдвоём с Рихардом они быстро перетаскали шпалы для безопасного прохода поезда, после чего Допплер откланялся и ушёл.

Поезд мчался через поля, деревни и посёлки. Рихард пил виски и думал о том, как ему повезло встретиться с Лемми. Он не знал, что через год Лемми не станет, и этот поезд навсегда останется без машиниста. 
В кабину вошёл Игги Поп с Оранжевым Чумаданом. Из Чумадана вылез Мэрилин Мэнсон, воняющий растворителем и смывкой. 
 - Я к ней в техники не нанимался! - заявил он. - Больше в Седлецк ни ногой!
 - У нас там конечная, - напомнил Рихард. Мэнсон протяжно завыл. Лемми протянул ему стакан.