Снился аэродром, вроде бы Кубинка, но не похож. Туда приехал лётчик из Липецка. Он был немолодой и с растрёпанными седыми волосами. Должен был летать на Су-34. Я знала, что где-то рядом была Хельга, но не видела её, зато рядом сидела моя мама, и мы с ней ржали на тему того, что было бы, если бы прислали лысого полковника. Откуда-то она знала и про него, и про мои креативы, с ним связанные. Помню, что до последнего надеялась, что будет Харчевский, хоть и понимала, что возраст у него уже не тот. Лётчик что-то рассказывал про войну, но не сегодняшнюю, а какую-то ещё. Потом я спросила у стоявшего рядом Дмитрия Селиванова, как зовут лётчика. Ответил, что Александр, а фамилию не разобрала и несколько раз переспросила, но мне не ответили. Похоже было на "Задорожный". Потом я пошла вслед за лётчиком к полосе, но за забор заходить не стала, а начала записывать остатками цветных мелков всё происходящее. Я писала на табличках, на парапете и даже на лбу какого-то не очень русского чувака, который там сидел. Одновременно у меня в руках возникла тонкая тетрадь, выполнявшая функции бумажного дневника, и я переписывала всё это туда. С чуваком познакомились, он рассказал пилотскую байку, и выяснилось, что он летал на А-50, а потом сказал, что ещё и на А-80 (в реале такого самолёта не существует). Я попросила его написать что-нибудь у меня в дневнике, и он нарисовал двух голых женщин, покрытых формулами. Женщины внезапно начали двигаться и встроились в рекламу на каком-то здании неподалёку. Кажется, на этом я и проснулась.