...Кажется, что это было только вчера.
Согласно картам, безымянная речка в этом месте была неглубокой и пригодной для форсирования вброд. Если новый штурман не накосячит, вполне можно рассчитывать на успех. На должность штурмана в экипаж ГАЗ-66 недавно заступил еврей шведского происхождения Миша Окерфельдт, не имевший опыта в подобных мероприятиях и решивший его наработать, поэтому Бронислав немного волновался за благополучный исход, и, как оказалось впоследствии, не напрасно.
читать дальшеНе дойдя метров ста до противоположного берега, машина неожиданно заглохла. Бронислав несколько раз попытался завести её, но тщетно. Стояла глубокая ночь, подсветка приборов работала плохо. Впоследствии Бронислав много раз похвалил себя за то, что, прежде чем лезть с кривым стартером в холодную воду, догадался включить в кабине освещение и посмотреть на приборную доску. Датчик бензина показывал ноль.
- Миша! Ёб твою мать! Я тебе ещё утром велел заправиться! Схуяли блядь ты провафлил, жидовская морда?
- Так ведь бензина ж нет у нас совсем, - оправдывался штурман.
- Как нет? Чем ты вчера на заправке занимался? Баб тискал?
- Бронислав Батькович... понимаете, я... это... они кредитки не принимали, а банкомата не было. Ну я и того... подумал, что нам в канистре хватит... ну, того, что там, на донышке...
- Мозгов у тебя на донышке, - вздохнул Бронислав. - Вызывай подмогу.
Доставка GPS-навигаторов в эту глушь стоила как крыло от "Боинга". Мобильной связи в тех ебенях не было и подавно. Вдобавок ко всему выяснилось, что и рация барахлит.
- Что будем делать?.. - Окерфельдт весь дрожал - не то от холода, не то от волнения. "Салага", - подумал Бронислав.
- Снять штаны и бегать, блядь. По берегу. Заодно согреешься. А пока будешь вылезать, ещё и глубину проверишь. Я тебя здесь одного не оставлю. Машину жалко.
- Вы хоть фонарик дайте, Бронислав Батькович. Ещё споткнусь где-нибудь в воде, а здесь течение сильное. Шиша не снесёт, а человека - запросто...
- Вот поэтому хуй тебе, а не фонарик, Миша. Если продолбаешь, я тебя голыми руками из омута достану и выебу лебедем, раком и щукой одновременно. А в том, что ты его продолбаешь, я уже ни капли не сомневаюсь. Я в рот ебал с такими штурманами ездить.
Аккумулятор был, на счастье, жив. Фары горели, освещая дорогу до берега. Из кабины Миша выбирался на ощупь, пробуя ногой глубину, но в какой-то момент оступился и едва успел ухватиться за ручку двери.
- Здесь по колено, - сообщил он. - Ну, может, чуть повыше.
- Отлично. Размотаешь трос, дойдёшь до берега, там вроде деревья какие-то были. Привяжешь для надёжности, а там что-нибудь придумаем, как рассветёт.
Штурман возился в воде минут десять. Наконец он залез в кабину, мокрый и продрогший до костей, и сообщил охуительную, по мнению Бронислава, новость.
- Вы только не сердитесь, Бронислав Батькович. У нас, похоже, на той заправке... того... трос спёрли.
В этот момент Окерфельдта больше всего хотелось отпиздить и сбросить обратно. Бронислав заставил себя сдержаться.
- Знаешь, Миша, мне никогда не давалась политграмота. Муть какая-то. И когда я в техникуме сдавал экзамен по политграмоте, меня ругал весь поток. Ну, типа, примета такая, чтобы сдать. Так вот тогда 60 человек меня одного не материли так, как я тебя сейчас обматерю.
...Рассветало. Бронислав курил самокрутку, стряхивая пепел в воду, и тихонько напевал "По диким степям Забайкалья". Миша задремал, скрючившись на сиденье в неудобной позе. В таком виде и застали их двое "зелёных человечков" на берегу.
- Эгегей! - крикнул один. - Есть кто живой?
Аккумулятор уже подсел, но его хватило на то, чтобы несколько раз мигнуть дальним светом, подавая сигнал SOS. Солдаты о чём-то посовещались и скрылись в лесу. Спустя полчаса с берега донёсся рокот мотора.
Бронислав толкнул Мишу в плечо.
- Подъём. Собирай вещички, за нами выехали.
Уже после того, как промёрзший до костей экипаж был благополучно доставлен на соседнюю военную базу, когда все знакомились, грелись и выпивали, один из местных ребят, выслушав рассказ Бронислава, внезапно выдал:
- Ну ты, блин, даёшь... Бронн, мать твою, Черноводный.
- Это ты о чём? - не понял Бронислав.
- Да не обращай внимания, - махнул рукой его товарищ, - вечно насмотрится всякой херни, а потом всем мозг выносит. Лучше б устав читал, ей-богу.
- Политграмоту-то сдал? - спросил Карьялайнен.
- А куда б я делся. Тогда с этим строго было, - Коскенкорва как-то неожиданно закончилась, и Бронислав открыл "Бугульму".
- Можно я буду звать тебя Бронн? - спросила Фанька. Выпив, она всегда несла какую-то херню, но конвоира, казалось, это не смущало.
- Да хоть Джером, ёпт. Ну, за Омский Госнаркопритон?
"Джером, - подумала проводница, поднимая стакан. - Интересно, на какое имя у тебя документы и есть ли они вообще?"