- Я видел много пиздеца, - сказал Бронн, снимая противогаз, - но чтобы такое...
Жуковка осталась позади. Остались в ней арестанты, Кириенко и Биренковен. Куда и когда исчез Шушпангевер, отследить никто не смог. А четверым оставшимся пришлось неожиданно... принимать у Полосатика роды. По словам Бронна и Немиченицера, заставших эту картину, больше всех убивался Кириенко - по поводу того, что ребёнок не от него. Окончания процесса конвоиры дожидаться не стали, а просто вышли и заколотили дверь снаружи, объяснив перепуганному начальнику вокзала, что там режут коня и пляшут мертвецы.
читать дальшеФанька задумчиво смотрела на Бронна и гадала, во что может впутать его Ойген. Злоебучий туполевский крейсер, пришедший по её душу пять лет назад, мог пристроить пришельца в ТТМ вместо неё, мог отправить его в будущее на звездолёт "Андерс Брейвик", дабы следить за Люлькой и остальными, а мог и организовать Фаньке поездку в какой-нибудь Уэльс и нежданную встречу в пабе... С некоторой грустью Фанька осознала, что давно не испытывала к Ойгену той космической нежности, как когда-то: теперь она поклонялась и служила ему, как Дьяволу. И когда наступали трудные времена, она шептала: "Сатана, помоги мне в безмерной беде...", сердцем обращаясь при этом к Ойгену, веря, что он защитит и спасёт. И он никогда не подводил её - кем бы он ни был, Богом ли, Дьяволом или всё же одной из сильнейших техн, первенцем Лорда Ситхов... А может, так надо?
- Пошли курить, - предложил Карьялайнен. Фанька согласилась: это всё-таки лучше, чем загоняться на ровном месте.
В тамбуре Федулаев грузил Немиченицера шишачками, кукувицами, дятлами, совами и бобризмом, периодически упоминая о какой-то приставке. Тот уже не отмахивался, поняв, что это бесполезно, и думал, откуда всё-таки взялся Паук и куда потом подевался. Где-то по составу до сих пор бродил Игги Поп с Оранжевым Чумаданом, возможно, дело было как раз в нём, но наверняка этого сказать никто не мог.
Фанька повернулась к Карьялайнену за зажигалкой и обомлела: перед ней стоял Геральт из Ривии. Прямо как будто настоящий. "Как будто" - потому что она уже начала кое-что понимать в происходящем.
- Якен, хватит прикалываться. Куда ты Саню дел?
- Здесь я, - Карьялайнен вышел из сортира, попыхивая цветочками. - Что опять происходит?
Рядом с Фанькой стоял уже не ведьмак, а Барак Обама и тихо матерился на неизвестном языке.
- Кем бы ты ни был, Маннергеймом ты мне нравился больше, - сообщил Карьялайнен. Федулаев понёс такую пургу, что Немиченицер заткнул уши и поспешно покинул тамбур, пока этот некто не оказался Егором Летовым или Голдой Меир.

Брониславу курить не хотелось. Он внимательно изучал депешу, присланную ему перед самым отправлением из Жуковки.
"Не вздумай оставаться с этими гоблинами. По возвращении в Седлецк найдёшь на вокзале комнату 404. Я буду ждать тебя там". Депеша не была подписана, но в уголке стояло странное обозначение - IX-300.
"Убить кого надо, небось... или насчёт Шиша... Кто их там знает в этих местах, может, у них по местным законам покатушки по лесам запрещены, вот и отослали меня с этими чорте куда? Конспирацию разводят, опять же..."
Подняв голову от депеши, Бронислав увидел лежащий на столе большой оранжевый чемодан и сидящую на нём игуану.
- Открой, - сказала игуана человеческим голосом, не терпящим возражений. Бронислав так офигел, что послушался. На крышке было закреплено зеркало, в котором сначала отразился он сам, а потом - какие-то левые люди, которых он не знал. Два знакомых лица, впрочем, среди них было: длинноволосый еврей-конвоир и чернявый машинист с замашками лётчика-истребителя. Под занавес этого представления в зеркале отразился голубоглазый брюнет в форме, похожей на тропическую, после чего изображение замигало и погасло.
- Четырнадцатый, - сказала игуана.
Не знал Бронислав, он же Бронн, куда едет. Не знал, что едет он туда, где учат сисадминов топить урановые ломы в ртути, гитаристов - перепрошивать бортовые компьютеры самолётов, гонщиков - пить водку без закуси, а писательниц фанфиков - разговаривать с духами ушедших. Не знал он, что едет туда, где Шишига может дать приплод в виде четырёх-пяти симпатичных шишенят, похожих на что угодно - от крейсера до кальяна, где живут пожиратели радиоактивных отходов, барабанщики, с которых сняли древнее проклятье, погонщики Бройлеров, да и сами Бройлеры и вертухи, гнездящиеся в самых неожиданных местах. Ничего он не знал, как последний Джон Сноу, но решил не отступать перед неизвестностью. В конце концов, ему надо было на что-то жить, а здешних порядков он тоже не знал от слова совсем.
- Четырнадцатый, - повторил он. Что бы это ни означало - скучно ему теперь долго не будет. А возможно, будет даже слишком весело.

На станции Жуковка сидел Марк Шушпангевер и по-прежнему курил. Ондатр Сосипатр сидел рядом и ловил пролетавших мух длинным раздвоенным языком.
- Здесь был Немиченицер, - рассуждал пилот. - Уж не ему ли в помощь послал ты меня сюда, Царь Джиннов Араллу? И чего они от меня хотели? В самом деле, почему не послали Дреймана? Дрейман - он ведь умный, хоть и мудак и редкостный шлимазл, но сразу бы разобрался, в чём дело, даже со своей беспонтовой травой...
Про Эли он уже успел забыть, считая того приходом. Может, оно и вправду так было, а может, и нет, но вопли роженицы по-прежнему разносились над станцией вместе с ароматом неподмытой промежности. Шушпангевера вдруг осенило. Он наклонился к ондатру Сосипатру и шепнул:
- Когда они там закончат, сходи к этому Полосатику. Пусть назовёт ребёнка в честь того, кто к ней стремился - Вонючкой.
- Понял, - кивнул ондатр и медленно растворился в воздухе.