.Яри Маэнпаа сидел на пне и внимательно изучал маленькую квадратную катушку с прикрученным к ней чудиком. Вертел, переворачивал, заглядывал в сквозное отверстие, даже нюхал. Катушка пахла Хийси. От мысли лизнуть её или попробовать на зуб Яри отказался - во-первых, до Брайана Литтрелла ему было как пешком от Хельсинки до Брисбена, а во-вторых, это был не октаэдр, а значит, и лизать незачем.
Стоило Яри поставить катушку вертикально, как она засветилась голубоватым светом, и над ней возникла фигурка лётчика.
- Я всё понял, - сказал Осяйкин. - Это не катушка нифига, это голопроектор. Нас... - он явно хотел договорить "...дико палят например", но не успел. Его изображение зарябило и погасло, сменившись довольно чёткой проекцией той невнятной зеленоволосой мутации в драных штанах, которая и подарила ему эту катушку.
"Верховнайа Рельсина!" - почему-то сразу понял Яри.
- Мы тут посовещались и решили... - Верховнайа Рельсина сделала знак кому-то у себя за спиной. - Яри Маэнпаа, волею Хозяина Озера Бодом Мойшы Ицхаккинена Ривфадера, да нипросран будет, назначаешься на егой место Глаффрачом Бодомскогой Филиала Кащенки. Халат с нашивками тебе выдаст Виталий Викторович, а в помощь дадим тебе Йонне Ярвелу, у него рога и бубен свои. Поищи его в Йолкки-Палкки, а как найдёшь - приступай. - Изображение погасло, катушка перестала светиться. За всё время связи она даже не нагрелась, хотя запах Хийси стал ощутимее.
Сказать по правде, Яри не очень-то хотелось идти в Йолкки-Палкки. Помнил он, хоть и смутно, как обидел Ариду Соломоновну. Позвала она его на чай,... ну в смысле понятно, что на всю ночь, а тут подвернулся Юкка-Пекка, доставший самогон у тогдашнего распространителя - Даффа Маккагана. Естественно, ъжахнули для храбрости, пошли вместе. Обрадовалась было Арида Соломоновна, что их двое пришло, а они выпили весь самогон и поотрубались. Старая еврейка с тех пор не пускала финнов на порог, а стала водить к себе горячего кавказско-норвежского бизнесмена Шаграта.
Пока Яри предавался невесёлым воспоминаниям, над головой запел Виндрайдер. Яри прислушался. Это был частый гость бодомских просторов - Иеробус. И сейчас в его голосе слышалось чьё-то послание. Обещание вернуться если не через полгода, то точно - через год...
"Нефиговая связная у этого Осяйкина!..." - подумал Яри, сунул катушку в карман и пошёл искать Йонне. Ушёл он, впрочем, недалеко, так как не смог пройти незамеченным мимо раскрытого в кустах Оранжевого Чумадана. В тех же кустах кто-то насвистывал Имперский МаршЪ, и Яри почему-то пришло в голову, что это может быть Оливер Фокин, большой любитель этого дела.
- Ты будешь новым гитаристом ТрэшЪ Твою Мать, - заявил Мельник, выступая из кустов и вешая на финна гитару. Яри согласно кивнул, ничего не ответив.
- Я слышал, ты ещё и петь умеешь? - спросил Мельник. Яри снова кивнул. Мельник вытащил из Чумадана старый, грязный, заляпанный кровью и засохшими насекомыми халат (Хаккинен его никогда не стирал), посмотрел на него, потом на Яри, помедлил и закинул на сук. Суки обиделись.
- Нефиг дуться, - прикрикнул на них Витязь, - ну-ка быстро в стирку, и шоб я вас тут на счёт три не видел! Раз...
Яри потрогал чудика в кармане. Тот обхватил катушку, к которой был прикручен, и не хотел отпускать.
Из Чумадана высунулся Дарт ПЗ:
- А может, моё платье ему отдадим? Затрахался я в нём... - одна рука заткнула ему рот, а ещё три утащили обратно.
- Спасибо, Нейр, - кивнул Мельник в Чумадан. - Добро пожаловать в семью, товарищ ГлаффрачЪ.