Тони Биренковен спал, завернувшись в плащ-палатку, и снились ему, как всегда, кошмары.
В этом сне он был серым инопланетянином-гуманоидом, какими их обычно изображают земляне, и жил в летающей тарелке. Любил заходить к нему в гости брат по разуму, инопланетянин по имени Васенька, на лицо ужасный, добрый внутри. Пил он почему-то исключительно шведский "Абсолют", которым ни с кем не делился. Однажды Тони спёр у него бутылку, открыл и чуть не помер от запаха ядрёного растворителя, абсолютно прозрачного, как слеза финской девушки, и на вид неотличимого от знаменитой шведской вотки. Теперь-то стало понятно, почему Васенька не наливал ему из этой бутылки.
Однажды Васенька не пришёл. В этот день Тони было ужасно одиноко. Он пошёл жаловаться Альфреду Джонсу, но не застал его на месте и вышел искать его в саду, и кто только дёрнул его заглянуть за забор?
Альфред был там. Он стоял на коленях и размазывал сопли, будто какой-нибудь Канада. А над ним, держа его ухо двумя пальцами, возвышался Бервальд Оксенштерна.
- С'годня т' спаив'ешь мой н'род, - громыхал швед, - а завтр' ув'дёшь мою ж'ну?!!
- Он с собой прино-о-осит... - хныкал Альфи. Бервальд ему не поверил, выдрал за второе ухо, обозвал "д'рьмократ'ром" и ушёл в сильнейшем негодовании. Тони хотел перелезть через забор, чтобы помочь другу, но тут его самого ухватили за ухо и грубо стащили с постели.
Спросонья Биренковен не сразу сообразил, чья эта косматая рожа над ним маячит, размахивая бутылкой из-под "Абсолюта". Он попытался вырваться, но запутался в плащ-палатке и упал, знатно приложившись головой об угол рации и вырубившись обратно.
- Ох, беда с вами, дерьмократоры, - вздохнул Петер Тагтгрен, склонившись над американцем. - Да и сам я хорош, говорили ж мне добрые люди: не играй с Хаккиненом в бодомского дурака, либо проиграешься догола, либо выиграешь какую-нибудь ненужную хрень! И чего ж я не послушался?..