За окном шёл 2024 год и строительство секретного космодрома.
Старый шаман отвернулся от окна и спросил:
- Евгений Андреевич, Вам ещё здесь не надоело?
- Нет, Зиновий Аронович, - ответил крепкий светловолосый мужчина неопределённого возраста. Его глаза были закрыты тёмными очками, а левую руку украшали ломаные линии татуировки и сложный герб.
- Тогда дайте закурить.
читать дальшеЕвгений Андреевич свернул косяк и протянул шаману. Зиновий Аронович сделал пару глубоких затяжек и спросил:
- А как там дела у Фейги Хаимовны?
- Гуляет, - просто ответил блондин.
- Это плохо, - сказал шаман. - Почему ты ей позволяешь?
Евгений Андреевич снял очки. Глаза его были жёлтыми и светились.
- Она уже не человек. Никто не сможет удержать Виндрайдера на земле. Она свободна, как ветер. Хватит мерить нашу семейную жизнь человеческими мерками, хумен. Неужели за двенадцать лет сложно было привыкнуть?
Зиновий Аронович пожал плечами и снова уставился в окно.
Вошёл молодой человек в заляпанном комбинезоне. В руках он держал гитару - белую Стрелу производства Седлецкой птицефабрики. Поздоровавшись с обоими, он прошёл в угол, положил гитару в чехол и задумчиво уставился на чьё-то фото на столе. Зиновий Аронович, увидев это, неодобрительно покачал головой:
- Имей же ты мозги и совесть, Хьюго, ей всего 14! Если этот придурок разрешает ей пользоваться интернетом, это ещё не значит, что ей надо писать каждый вечер!
- Подполковник Белкин - далеко не придурок, - возразил Хьюго. - Когда у нас сорвался контракт на поставку цемента из Нью-Пауков, именно фирма "Белкин и Калашников" спасла положение. Благодаря им строительство космодрома можно будет закончить примерно в назначенные сроки, а не сидеть арматуру голую сосать...
Мало кто знал, что под фамилиями Белкин и Калашников скрывались два шведа. Зиновий Аронович лично выдавал им документы во время Третьей Мировой, а Евгений Андреевич помогал на переговорах. После войны под производство был отдан один из цехов Седлецкой птицефабрики. IT-структурой оборонного завода руководил Джоэл Грайнд - необъятных размеров американец с сильной тягой к солярке, бывший ученик Евгения Андреевича. Сейчас он занимался разработкой универсальной системы для управления будущим Центром управления полётами.
Неслышно вошли ещё двое - черноволосый и черноглазый парень с тонкими чертами лица и русоволосая круглолицая девочка лет десяти. Евгений Андреевич улыбнулся, увидев их.
- Давно я вас вдвоём не видел. Ну, рассказывайте, где были.
- На дне рождения, - заговорила девочка. - Там все очень сильно шумели, было много детей, а мама всё время пила с какими-то незнакомыми людьми и пела песни, которыми ты меня укачивал. Она говорила, что это они их написали. Хозяйские дети только и делали, что ели, и их папа тоже, наверно, поэтому он такой большой. Мама всё время лезла к нему обниматься тайком от хозяйки и ругалась на дядю Рикарда, что он никак не станет таким же...
Хьюго чему-то улыбнулся и отвёл глаза. "Дядя Рикард" - это и был тот самый подполковник Белкин, чьей дочери Лаве он каждый вечер писал длинные письма и желал спокойной ночи.
- Всех заложила, - усмехнулся молодой брюнет. - Сразу видно, в кого.
- Нет, правда странно... Сколько же им надо еды? Вот мы с тобой не такие...
- Потому что не Туполев их строил, Ханна, хоть и летают они под маркой его КБ. Нет в них нашей родовой злоебучести. Мы - ситхи, не забывай, - парень сверкнул чёрными глазами - точь-в-точь как его второй отец, давным-давно пропавший без вести Анакин Каганович. - Ладно, пойдём мы. Опасно мне тут надолго оставаться. Скорей бы достроили этот космодром... Ханне хорошо, она и без него сможет, а я...
- Да и ты, Димка - сразу видно, в кого, - перебил его Евгений Андреевич. - Болтун - находка для шпиона. Ну, заходите ещё. Фаньке привет. А дяде Рикарду скажите, чтоб дочку из интернета по вечерам выгонял...
- Не надо, - внезапно сказал Зиновий Аронович и посмотрел на Хьюго. Возможно, поймал какую-то волну.

Даниэль Мюллбэк пришёл на железную дорогу в хорошо знакомое ему место. Сына Лео заберёт из школы Мартина, а ему хотелось побыть с Покровителем.
Фанька сидела там же, на своём любимом месте, и смотрела, как нескончаемой чередой идут товарняки из Фалуна на Бодом. За десять лет она превратилась в суровую матёрую ведьму, покрытую наколками с ног до головы; волосы её приобрели цвет яркой ржавчины, а глаза начали светиться неприятным жёлтым светом. Её боялся весь Фалун и пол-Борлэнье. А уж как её боялись Civil War... Была у них верная примета: если Фанька становится доброй слишком надолго - жди беды, пропиздон грянет как гром среди ясного неба. Немало Ложек Для Лба было сломано за эти годы, Оскар Монтелиус постоянно ходил с забинтованной головой, а борода у него была вся седая. Остальным тоже доставалось, хоть и не в такой мере.
- А, это ты, - обернулась Фанька. - Ну хоть с тебя в этой ёбаной группе какой-то толк.
Даниэль знал, что она так говорит не потому, что они чем-то провинились перед ней. Просто Фанька всю жизнь стеснялась показывать свою любовь к кому-либо, считая это делом, достойным малолеток, петухов, ТП и маток на ножках, а себя - выше "всего этого человеческого дерьма". Единственным в группе, с кем она не стеснялась ничего, был Рикард Сунден. Чтобы не палиться перед его женой, они нашли интересный выход и пользуются им до сих пор, чтобы побыть наедине хотя бы несколько минут.
Мюллбэк стащил куртку, расстелил на насыпи и сел рядом. Фанька критически оглядела его, но, вместо того, чтобы крепко обматерить, задрала ему майку и провела ладонями по мощному накачанному телу.
- Хорошо... - выдохнула она, чуть улыбнувшись и прикрыв глаза. - Молодец, Даня. Продолжай в том же духе. Я помогу тебе проснуться.
Как это он не заметил чемодана с мандалорской бронёй, лежавшего рядом с ней? Фанька постоянно носила его с собой, хотя уже и без брони превращалась в самолёт, когда ей хотелось. Сейчас она водила рукой по его бокам, груди и плечам, ощупывая рельеф мышц, и шептала какие-то слова. Ему довелось поработать с ней в Монино, так что он помнил, что так она обращается только с техникой.
- Тягач, - сказала Фанька, светя в глаза Мюллбэку двумя жёлтыми прожекторами вместо глаз. - Давай, набирай массу. Через месяц попробуем.