- Надоело жить в Рязани,
Всюду грязь, говно и пыль,
Лучше сделать обрезанье
И уехать в Израиль!

Именно это горланил на всю улицу Даниэль Муллбак, выходя из магазинчика Гели Коптер с накуренным Ханнесом в обнимку. Ханнес мычал и пытался не упасть в сугроб. Вместо Шарнхорста в этот раз удалось достать травы у Хены Хабеггера, и Ван Дала вставило так, что он вообразил себя АТ-АТ. Уж что-что, а трава в Лугано завсегда была отменной.
В переходе стоял Сергей Немиченицер и играл "В лесу родилась ёлочка". Звучало как Manowar. Из кармана выглядывал маленький игрушечный БТР, на котором сидел верхом проволочный человечек. "И этот на Фаньку нарвался, что ли?" - подумал Даниэль, вовремя успев подхватить падающего Ханнеса.
читать дальшеСергей сделал вид, что ничего не заметил. Утром их встретило в местном аэропорту какое-то невнятное чмо вместо оргов, а потом всех привезли в кабачок "У ржавого лейтенанта", где проходил саундчек ТТМ. Во время саундчека невнятное чмо куда-то исчезло, зато на улице откуда-то появился Су-34 без бортового номера. Про мандалорскую броню и приключения Бродена позапрошлой зимой Сергей, как ни странно, ничего не знал.

"Сегодня будет какой-то сюрприз", - понял Макс Люлька, увидев на сцене Нейра Стингфлэша. Барабанщик Проклятых Утюгом собирал установку, ловко орудуя всеми четырьмя руками и успевая приложиться к баклажке с пивом.
"Сегодня будет какой-то пиздец", - подумал Зиновий Аронович. Не стоило приглашать в Седлецк Desert. Их же тут оберут до нитки, напоят растворителем, заведут в бодомский лес и заставят играть хумппа-нагилу. И это ещё самый безобидный исход в том случае, если у них в группе не только люди. Всё это Хаккинен пытался объяснить крейсеру-оборотню, но тот стоял на своём.
- Успокойся, Зяма, не сцы. Фанька проследит, чтобы они не прохлебались в аэропорту. Остальное беру на себя.
Барабанщик Ассаф Маркович испуганно косился на четырёхрукого мутанта за установкой. Нейр это заметил, подошёл и протянул ему пучок барабанных палочек.
- Вот, держи. Позаимствовал тут на досуге. У меня свои, укреплённые, эти не подойдут.
Ассаф нерешительно поблагодарил, схватил палочки и сбежал в гримёрку, едва не наткнувшись на Рикарда с ящиком карельского бальзама. "Сопьёмся к чертям!" - подумал Зиновий Аронович.
На входе Виктор Вигген, решительно настроенный потроллить Ханнеса, объяснял, что с якорями на шее не пускают. Ханнес попытался снять якорь и с ужасом понял, что за пару лет его шея и морда стали заметно шире, а якорная цепь не расстёгивается.
Рикард волновался. Сегодня был его первый концерт в составе ТТМ. А тут ещё и Desert, с которыми точно ведь придётся играть что-нибудь из старого доброго Сабатона, да хотя бы ту же "Counterstrike". А ещё какой-то умный человек (было мнение, что это Клейстер) догадался позвать на концерт старую дуру Ариду Соломоновну Вортекс, а это значило, что ВСЯ мужская часть присутствующих в опасности.

В переходе было холодно. Периодически мимо шлялись какие-то финны с боянами и играли хумппа-нагилу. Сергею это уже порядком надоело, к тому же страшно мёрзли руки. Он убрал гитару в чехол и пошёл было в сторону кабачка, но по дороге его остановил патруль в лице К.К. Низоватого.
- Ваши документы!
К местным особенностям Немиченицер ещё не привык. Не каждый день у тебя проверяет документы гитарист Judas Priest, хоть и бывший. Внимательно изучая документы, Корнелий Константинович то и дело хмурился, но в итоге отдал со словами: "Что ж Вы сразу не сказали, что из Омского госнаркопритона?" "Я там больше не работаю", - хотел сказать Сергей, но на всякий случай решил промолчать.
Су-34 всё так же стоял на заднем дворе кабачка, где летом планировалось открыть веранду и вторую сцену. При виде Сергея самолёт приветственно покачал ПГО, хотя в кабине никого не было.
"Надо взять пива, - подумал Немиченицер, - а то уже мерещится всякое".
Седоватый очкастый швед на входе долго и сосредоточенно шмонал гитарный чехол, как будто искал наркотики в аэропорту. Ник Мэдер и Олег Арюткин катили по залу рояль, на котором росла наряженная Йолкка. Мрачный звукач, которого Сергей не знал, сосредоточенно ломал пульт.
На сцене Рикард Сунден проверял микрофоны и гитару, наигрывая Монгол Шуудан и то и дело съезжая на Accept. Его как будто не волновало, чем занимается звукач. То ли у них где-то резервный пульт стоял, то ли этот так странно работал... Сергей покосился на рояль и приготовился к худшему.

Устав от воплей Рикарда про мёртвого комиссара и яйца об стену, Хаккинен поднялся в рубку звукача. Шарнхорст выполз из-под пульта с бутылкой Джека и потряс перед носом Зиновия Ароновича.
- А говорил - не пронесу!
На этикетке красовался портрет недавно почившего фельдмаршала Килмистера. Забыв, зачем шёл, Хаккинен открыл бутылку и смачно приложился к ней.
Барабанщик Desert уже минут пятнадцать не выходил из сортира. Зиновий Аронович успокаивал себя тем, что он прячется от Ариды Соломоновны. Горячие финские парни, не способные ни на что, кроме как нажраться и выпасть из окна, порядком надоели похотливой старушке, и теперь она возжаждала молодого израильского тела. Клейстер её почему-то не устраивал.
Старая еврейка чинно примостилась на табуретке со стаканом пунша. Пэра Сундстрёма вчера дико напоили палёной сталинградской и араком, а наутро так и не смогли превратить из табуретки обратно в человека и решили использовать на общественные нужды. Теперь, помимо страшного похмелья, ему приходилось терпеть на себе массивный зад Ариды Соломоновны, и он из последних сил держался, чтобы ни одна из четырёх ножек не подкосилась. Всю ночь ему снились кошмары про то, как Сунден, Раймер, Немиченицер и Арюткин вчетвером красили Су-34 в пустынный камуфляж, а его заставляли бегать за смывкой без противогаза.
Мимо прошёл Сандро Звулун с кучей гитарных примочек. Пэр решил, что это его шанс, собрал оставшиеся силы и чихнул. Тётушка Вортекс от неожиданности подпрыгнула и села мимо табуретки.
"Это ловушка!" - понял Зиновий Аронович. Если кто-нибудь из группы свяжется с Аридой Соломоновной, его могут больше не увидеть. Надо срочно что-то предпринять, но что? Пока он отчаянно соображал, Звулун уже помог старушке подняться и вёл с ней оживлённый разговор, не замечая, как табуретка пытается уползти.